Банки откажут в кредите за неудачный "лайк"

Уже в следующем году Сбербанк планирует начать в полной мере использовать при принятии решений о выдаче кредитов так называемый психоскоринг, то есть оценку кредитоспособности по психометрическому портрету потенциального заемщика.

Ранее сообщалось, что банки все активнее используют при мониторинге кредитных рисков информацию о поведении клиентов в социальных сетях, в 2018 году, по словам старшего вице-президента Сбербанка Александра Ведяхина, эта система будет введена банком в промышленную эксплуатацию.


«Идеальный вариант, ...чтобы мы поняли, кто, все следы, все источники, чтобы стало понятно, что это за человек, и если он «лайкает» тюремные четки и «Владимирский централ», то навряд ли ему надо сразу одобрять кредит, скорее всего, еще раз надо что-нибудь посмотреть», — пояснил Ведяхин (цитата по «Интерфаксу»).

По его словам, сейчас в Сбербанке используют психоскоринг в рамках пилотного проекта при работе с ограниченной выборкой согласившихся клиентов. При этом банк действует в полном соответствии с законодательством о защите персональных данных.


Как ранее писал РБК, при работе с соцсетями банки смотрят не только на возраст, наличие работы и семейное положение потенциального заемщика, но и на его окружение. В частности, скоринговые системы ищут мошенников и злостных неплательщиков во френд-листе клиента. Анализу подвергается и манера общения в соцсетях. Например, если пользователь слишком многословен — он не знает, чего хочет и, скорее всего, человек недисциплинированный.

Подробнее на РБК:
http://www.rbc.ru/finances/25/09/2017/59c8ead89a794712ab94f416?from=main

 

при Грефе Сбер привратился в вонючую кучку инноваторов, про которых примерно всё можно можно рассказывать только с приставкой "хуевы"

помню, по сберу в Екб ездил году в 2014 ёбаный бесполезный робот-консультант...

а у мене есть южнокорейские кореша (не Тритон), которые утверждают, что такого одного робота втюхивали русне за 4млн рублей...т.е. тогда в 2014 это 130 тыщ $ ))))
во всю расею таких продали около 40-50 штук - думаю, все сбер купил
итого: 6 000 000$=200 000 000 р. на бесполезную пластиковую хуиту, которую преподнесли как новую эпоху в обслуживании

а до этого 20 000 000 000 р. на замену значка и цвета дермантина на обосранных сидушках в залах
https://svpressa.ru/economy/article/18360/
как блять в том анекдоте, где в публичном доме кровати переставляли, а не блядей меняли ))

но в стране, где на обслуживание чиновников идет половина бюджета, что ровняется 6 000 000 000 000 р., ничего удивительного

 

Хороший робот, а при чем тут южная Корея? Я таких не люблю.
А по теме. в каждом отделении стоят 2-3 девушки с планшетами и подсказывают, что делать - куда нажимать, пенсионерам. итого 130 к за робота = 7.5 млн, да епта -- пусть лучше девушки -люди работают за зарплату.

 

так-то у них %20 всего клиентов с акками в соцсетях...из них не все далеко согласятся
и что это в итоге даст? только попижженные деньги на "проект"

 

Ты лайкни чтоли, а вдруг я заибатый и тебе сразу дадут.
\а то говоришь говоришь.

Анализу подвергается и манера общения в соцсетях. Например, если пользователь слишком многословен — он не знает, чего хочет и, скорее всего, человек недисциплинированный.
Характеристика от сбера -бляя

 

Какого только бреда не насмотришься, лишь бы уводить внимание от реальных проблем...

 

Тоесть всё к тому и идёт, да девтон, как в Чёрном зеркале 3 сезон 1 серия!?

 

Отличная новость, но такое положение дел уже давно. Вероятно с начала основания нашего государства.

 

Подкину девтону говна на вентилятор, а то он какой-то квелый сегодня, лапша порченная видно попалась

https://polka.d3.ru/direktor-po-reg...za-krazhu-chasov-v-aeroportu-vnukovo-1357066/

 

Я этим не очень переймаюсь так как я не пользуюсь услугами банка, не люблю иметь дела с ними, там полно разных проверок и документов нужно предоставить. Я пользуюсь вот этим сервисом credit-onlain.com/onlajn-zajmy-na-kartu где я нахожу организацию которая дает деньги в займ просто на карту срочно и без отказа, это намного удобнее, когда нужно взял быстро и без вопросов

 

Ростовщичество и современные банки
16 сентября 2009 г.
Кнутов Алексей, иерей
Давно известно, что Церковь осуждает ростовщиков, называя их богачами, наживающимися на чужом несчастье. Казалось бы, все понятно: они плохие – мы хорошие, они сребролюбцы – мы бессребреники (иногда и в прямом смысле). Но когда мы все-таки приходим к современному ростовщику в банк и получаем у него кредит на покупку нового автомобиля – не эксплуатируем ли мы тем самым чужой грех корысти, удовлетворяя свою прихоть, на которую сами денег еще не заработали? Итак, распространяются ли христианские запреты на занятие ростовщичеством на современные банки и на тех, кто прибегает к их услугам? Может ли христианин работать в современном банке или даже просто размещать в нем вклады? В своей новой статье ответы на эти вопросы пытается найти постоянный автор портала «Богослов.Ru» диакон Алексей Кнутов.
Часть 1. Церковное Предание о ростовщичестве

Многие традиционные религии, такие как христианство, иудаизм и ислам, осуждают ростовщичество. В самой Библии в ряде текстов содержатся запреты на занятие ростовщичеством, да и святые отцы обличали его в своих проповедях — к примеру, святители Иоанн Златоуст и Василий Великий. Священные каноны под угрозой извержения из сана строго запрещают членам клира отдавать деньги в рост.

С тех пор библейские и канонические запреты о ростовщичестве никто в Церкви не отменял, они продолжают действовать и сегодня. Несомненной истиной для христиан является нравственная недопустимость в межличностных отношениях отдавать деньги под проценты. С этим все ясно. Но как быть с применением этих запретов по отношению к банкам? Ведь последние являются неотъемлемой, фундаментальной частью современной экономики, в которой основой ее финансовой системы как раз и является запрещенный в ростовщичестве ссудный процент.

Дать ответ на этот вопрос будет сложнее. Можем ли мы говорить о том, что запреты на ростовщичество автоматически распространяются и на банковскую деятельность? Положительный ответ будет дан в том случае, если древнее ростовщичество и современные банки считать одним и тем же явлением, одинаковым в своей сущности. Но если это разные явления, то к банкам нельзя напрямую применять запреты, относящиеся к ростовщичеству.

Более частными для этой темы являются следующие вопросы: не считается ли ростовщичеством размещение денежных сбережений на сберегательных счетах банков? Может ли христианин быть владельцем, акционером банка? Может ли он работать служащим в банке? Можно ли приобретать акции, иные ценные бумаги?

Попытке рассмотрения перечисленных вопросов и посвящена эта статья. Сначала в ней дается определение ростовщичества, затем раскрываются библейские и канонические запреты на занятие ростовщичеством, далее излагается аргументация отрицательного отношения к нему святителей Василия Великого и Иоанна Златоуста, и, наконец, производится оценка современной банковской системы с точки зрения существующего церковного Предания.

Энциклопедический словарь, изданный издательством Брокгауза и Ефрона, определяет ростовщичество в узком и широком смыслах. В узком смысле под ростовщичеством понимается «извлечение чрезмерной выгоды из денежной ссуды путем эксплуатации затруднительного положения должника», в широком — «вообще всякая договорная сделка, при которой происходит несоразмерное оказываемой услуге обогащение вследствие нужды или стесненного положения другой стороны; сюда относится, например, продажа скота в кредит за непомерно дорогую цену»[1]. Как мы видим, здесь в определении изображаются две характерные черты ростовщичества: первая — извлечение чрезмерной выгоды от должника, вторая — эксплуатация его затруднительного положения.

Более узкое определение ростовщичества дает Большая советская энциклопедия: «Ростовщик, лицо, предоставляющее денежные ссуды при условии уплаты заемщиком очень высоких процентов»[2]. И уточняет: «Как правило, эти ссуды используются не как капитал, а в качестве покупательного и платежного средства»[3]. В этом определении присутствует только одна упомянутая выше характеристика ростовщичества — уплата заемщиком высоких процентов.

Также и учебник по банковскому делу под редакцией О. И. Лаврушина подтверждает, что в древности за выдачу кредита уплачивались высокие проценты[4].

Но в этом случае, может быть, библейские запреты на ростовщичество не дозволяют не вообще этот вид деятельности, а только чрезмерное обогащение ростовщика — получение высоких процентов за займы? Если бы это было так, то дальнейшее рассмотрение этой проблемы было бы излишним и ростовщичество в современных условиях можно было бы считать допустимым. Ведь сегодня процентная ставка за пользование кредитом установлена меньше, чем в древности.

Однако это не так. Библия безусловно запрещает получение роста за ссуду, не уточняя при этом, высокий или низкий рост назначает ростовщик.

В книге Исход говорится: «Если дашь деньги взаймы бедному из народа Моего, то не притесняй его и не налагай на него роста» (Исх. 22:25). Этот же запрет повторяется в книге Левит: «Если брат твой обеднеет и придет в упадок у тебя, то поддержи его, пришлец ли он, или поселенец, чтоб он жил с тобою. Не бери от него роста и прибыли и бойся Бога твоего; чтоб жил брат твой с тобою. Серебра твоего не отдавай ему в рост и хлеба твоего не отдавай ему для получения прибыли» (Лев. 25:35-37).

Эти два приведенных библейских текста могут внушить мысль о том, что запрещается предоставлять ростовые ссуды только бедным, нуждающимся. Но другое наставление, уже из книги Второзакония, сформулировано обобщенным образом, без упоминания о бедности, нужде займодавца: «Не отдавай в рост брату твоему ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, что можно отдавать в рост; иноземцу отдавай в рост, чтобы Господь Бог твой благословил тебя во всем, что делается руками твоими, на земле, в которую ты идешь, чтобы овладеть ею» (Втор. 23:19-20).

Этот отрывок, как мы видим, иным образом ограничивает ростовщичество — по национально-религиозному признаку, дозволяя его существование по отношению к иностранцам, не входившим в Израильское общество. И если в ветхозаветные времена в иудаизме допускалось такое дифференцированное отношение к ростовщичеству, то в Новом Завете, который проповедует одинаковое ко всем отношение, без различения своего и чужого, и повелевает любить даже врагов, подобное ограничение запрета ростовщичества только своими единоплеменниками воспринимается уже как нравственная уступка немощи ветхозаветного человека.

В Ветхом Завете есть и другие места, содержащие упоминания о ростовщичестве. В 14 псалме пророк Давид, изображая человека совершенного, среди его добродетелей перечисляет и то, что он серебра своего не отдает в рост (Пс. 14:5). Также и у пророка Иезекииля праведник, творящий суд и правду «в рост не отдает и лихву не берет» (Иезек. 18:8). Перечисляя беззакония народа, среди прочих грехов этот же пророк называет взимание роста и лихвы (Иезек. 22:12). Толкуя это место, святитель Василий Великий пишет, что пророк «Иезекииль полагает в числе самых важных беззаконий брать лихву и избыток»[5]. Похожая же мысль содержится и в 54 псалме. Описывая город, изобиловавший множеством беззаконий, пророк Давид пишет о нем, что «не оскуде от стогн его лихва и лесть» (Пс. 54:12, цитируется по-церковнославянски).

Косвенно относящиеся к ростовщичеству наставления есть также и в Новом Завете. В Евангелии от Матфея говорится: «Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся» (Мф. 5:42). Подобное по содержанию поучение приводит и другое синоптическое Евангелие: «Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твое не требуй назад... И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же. Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым. Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд (Лк. 6:30, 34-36).

Здесь Господь, утверждающий, что ни йота не прейдет из Закона (Мф. 5:18), не только не отменяет ветхозаветные постановления о запрете ростовщичества, но, говоря о займе, устанавливает более высокую нравственную планку. Давая в долг, не только не следует требовать процентов (это уровень Ветхого Завета), но даже и не надеяться на возвращение ссуды: «взаймы давайте, не ожидая ничего».

Помимо приведенных отрывков, есть еще одно интересное место в Евангелии, которое косвенно также касается ростовщичества. Речь идет о притче о талантах. В ней Господин, обличая раба, скрывшего в землю данный талант, говорит: «...лукавый раб и ленивый! ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал; посему надлежало тебе отдать серебро мое торгующим; и я, придя, получил бы мое с прибылью» (Мф. 25:26-27). Что понимать здесь под отдачей серебра торгующим? Святитель Иоанн Златоуст, толкуя это место в Евангелии, понимает его как повеление отдать деньги в рост: «С денег вещественных Он (Господь — прим. автора) воспретил брать рост... Между тем в духовных дарах Господь обещает потребовать от нас лихвы»[6]. Иными словами, святитель Иоанн допускает только духовное понимание притчи о талантах, и отвергает мысль о ней словно о какой-то «легализации» Господином ростовщичества.

Под талантом святитель Иоанн понимает слово Божие, а под торжниками — христиан, принимающих его[7]. Златоуст рассуждает — если вещественная лихва приносит людям вред, разоряет их, то не так в делах духовных: данные от Бога дары мы призваны приумножать, не беднея при этом, а богатея духовно. В земном долге должник, с которого взыскивается рост, впадает в крайнюю бедность, а в духовной жизни чем большую человек принесет лихву, тем большее получит воздаяние. Получается, что для духовного понимания образ ссуды подходит больше, чем для своего буквального земного применения, от которого может происходить вред. Вывод святителя Иоанна однозначен: «За такой только рост (за милостыню — прим. автора) можешь приобрести себе царство, а за всякий другой получишь геенну, потому что тот рост показывает сребролюбие, а этот — любомудрие; тот — дело жестокости, а этот — человеколюбия»[8].

В том же иносказательном ключе использует это место из притчи и святитель Григорий Богослов. Обращаясь к пастве в Слове о себе самом, он говорит: «Какое из высоких умозрений, или заимствовав от меня, сохранили вы, или сами от себя присовокупили, касательно ли богословия или других догматов, из которых о многих и часто предлагал я вам? Требую от вас не только долга, но и роста, не только таланта, но и прибытия, дабы кто-нибудь, скрыв и зарыв вверенное, не стал еще клеветать на вверившего, что Он жесток и желает чужого (Мф. 25:24)»[9].

Сопоставив это место с другими указаниями Священного Писания, в которых прямо осуждается ростовщичество, а также с Нагорной проповедью (Лк. 6:30, 34-36) и толкованиями двух святых отцов, мы видим, что нет оснований понимать слова Господина об отдаче рабом серебра торгующим как некое одобрение ростовщичества. Вероятно, Спаситель для целей притчи лишь только заимствовал этот «экономический» образ, который был всем хорошо понятен и доступен. Ведь и другую притчу, в которой идет речь о царе, собиравшемся идти на войну с другим царем, мы не понимаем как одобрение войны (Лк. 14:31-32). Поэтому толковать неясное место в притче о талантах следует не буквально, а в духовном ключе.

Итак, Библия однозначно осуждает ростовщичество, понимая под ним предоставление заимодавцем ссуды заемщику на условиях уплаты за это вознаграждения. Размер вознаграждения при этом значения не имеет.

Но все же этот вывод об отношении Священного Писания к ростовщичеству требует одного уточнения. Библейские запреты на ростовщичество исторически были установлены для общества, патриархального по своему характеру. В таком обществе большинство ссуд носило потребительский характер и использовалось не в качестве капитала, а в качестве покупательного и платежного средства, что могло приводить и часто приводило к ухудшению финансового или хозяйственного положения должника. В Еврейской энциклопедии по этому поводу сказано следующее: «Для понимания библейских постановлений о ростовщичестве необходимо иметь в виду социально-экономическую структуру того общества, для которого эти постановления даны. Не только главными, но почти исключительными занятиями евреев того времени были земледелие и скотоводство. Хозяйство велось, по преимуществу, натуральное, и торговая деятельность была в зачаточном состоянии. Займы совершались не для торговых и промышленных целей, а почти исключительно теми членами общества, у которых хозяйство пришло в упадок по каким-либо случайным причинам (недород, падеж скота, болезнь членов семьи и пр.). При таких условиях невмешательство законодателя вело к тому, что кредитор выговаривал себе ростовщические проценты, должник почти всегда оказывался неоплатным, и вот сначала к кредитору переходило имущество должника, а затем и сам он продавался за долги в рабство тому же кредитору или другим лицам... Библия принципиально воспрещает всякое взимание процентов по займам и вообще на выдачу ссуд смотрит как на акт доброхотной помощи впавшему в нужду соседу»[10].

К этому обстоятельству выдачи в древности ссуд на цели преимущественно потребительского характера я вернусь в заключительной части статьи.

Теперь о канонах, запрещающих ростовщичество.

В отличие от Библии, в канонах подобные запреты применяются только по отношению к клирикам. Конечно, это не означает что каноническое право, умалчивая о мирянах, тем самым дозволяет последним заниматься этой деятельностью. Дело в том, что каноны, устанавливая ответственность за наиболее серьезные грехи христиан, к таковым относит и ростовщичество клириков, к нравственному поведению которых предъявляются более высокие требования. Например, митрополит Вениамин (Федченков) в своих лекциях по пастырскому богословию говорит, что повышенные нравственные требования к пастырям как к посредникам между Богом и людьми предъявлялись и в языческих религиях. «В основе подобного взгляда лежало совершенно верное сознание, что такого чистого, нравственно достойного скорее послушает Бог, чем обычных, недостойных грешников», — пишет он, добавляя, что та же «самая идея чистоты, только в более сильной степени, лежала и в законах о левитах, где, как известно, не только к ним самим, но ко всем семейным их предъявлялись особенно строгие правила нравственности и предписания об очищении (см. Лев. 4:3-4, 22-24; 21:9)»[11].

Митрополит Вениамин указывает и на другую причину повышенных нравственных требований к клирикам: «... пастырь, как руководитель, обязан давать прежде всего пример, образец для своих пасомых, а потому и должен обладать нравственными совершенствами в большей, чем они, степени»[12].

Закономерно, что эти требования, относящиеся собственно к пастырям, были в Церкви распространены и на всех вообще клириков. Существует довольно большой перечень канонов, запрещающих ростовщичество клирикам — 44 Апостольское правило, 17 правило I Вселенского собора, 10 правило VI Вселенского собора, 4 правило Лаодикийского собора, 5 правило Карфагенского собора. О чем это говорит? О том, что, к сожалению, этот греховный обычай был весьма распространен в среде клира и искоренить его было непросто. Епископ Далматинско-Истринский Никодим (Милаш) об этом писал так: «Обычай ростовщичества, охраняемый попустительством гражданских законов, держался еще долго и после Никейского собора, заражая духовных лиц, вследствие чего соборы должны были издавать многие правила для его искоренения среди духовенства»[13].

В самом общем виде этот запрет звучит следующим образом: «Епископ, или пресвитер, или диакон, лихвы требующий от должников, или да престанет, или да будет извержен» (44 Апостольское правило). В этом правиле перечисляются только три степени священства, но уже 17 правило I Вселенского собора расширяет круг лиц, которым запрещено ростовщичество, до всех «причисленных к клиру». Причем согласно 138 правилу Номоканона при Большом Требнике ростовщичество запрещается также и монахам: «Инок же, или инокиня лихву взимающе да отлучатся, и от Причастия да возбранятся, дондеже престанут»[14].

Мотив отдельного запрета ростовщичества для клириков состоит еще и в том, чтобы придать особое значение преследованию страсти любостяжания, ни для кого не похвальной, но особенно неприемлемой для лиц, посвятивших себя Богу. 5 правило Карфагенского собора об этом говорит так: «Подобает удержавати похоть любостяжания, которую никто не усумнится нарещи материю всех зол: ... никому из клира отнюдь да не будет позволено брати рост от какой бы то ни было вещи... Что укоризненно в мирянах, то кольми паче достойно осуждения в принадлежащих к клиру».

Кроме того, хотя каноны и не говорят об этом прямо, но вероятна еще одна причина запрета ростовщичества клирикам. 6 Апостольское правило гласит — «епископ, или пресвитер, или диакон, да не приемлет на себя мирских попечений». А ростовщичество, включающее в себя выдачу ссуды, ее учет, истребование возврата ссуды и роста, возможные тяжбы с должником, — все это в совокупности и составляет то, что называется мирским попечением.

Не довольствуясь общим запретом ростовщичества, выраженным в 44 Апостольском правиле, 17 правило I Вселенского собора уточняет, что запрещается взимать сотые, половинный рост, а также «нечто иное» вымышлять ради постыдной корысти. По толкованию епископа Никодима, сотые — это выплата 1% в месяц с суммы ссуды; половинный рост, называемый также полуторным, означает, что помимо возврата основного долга нужно было вернуть еще и его половину[15]. А слова «нечто иное» вымышлять патриарх Феодор Вальсамон толкует, к примеру, как запрет договора фиктивного товарищества, по которому клирик якобы принимает участие в договоре товарищества, но в действительности имеет место кредит с уплатой по нему половины прибыли должника, поскольку давший деньги на это «товарищество» не несет риска убытков[16].

В канонах хотя и не прямо, но встречается мысль о том, что ростовщичество стоит близко к краже. Святитель Григорий Нисский, говоря в своем 6 правиле о душевных недугах любостяжания, перечисляет наиболее тяжкие из них — татьбу, гробокопательство и святотатство. А далее в своих рассуждениях пишет: «И по Божественному Писанию, к числу возбраненных дел принадлежит лихва и рост, и приобщение к своему стяжанию чужого, чрез некое преобладание, хотя бы то было под видом договора». Если анализировать смысловой ряд, в который святитель Григорий помещает лихву и рост (они соединяются соединительным союзом «и», стоя посередине между перечислением 3 видов корыстных преступлений и «приобщением к своему стяжанию чужого»), то, наверное, не будет натяжкой полагать, что святитель Григорий также относил «лихву и рост» к незаконному приобретению именно чужого имущества, получать которое лихоимец или ростовщик не имел права.

Епископ Никодим, толкуя упомянутое правило, так и понимал это место: «К краже тот же св. отец относит еще и лихву и рост... Лихва бывает тогда, когда кто-либо дает известному лицу что-либо взаймы и требует, чтобы возвращено было ему в гораздо большем количестве; рост — когда на позаимствованные деньги кредитор требует большие проценты»[17].

Именно этим сродством ростовщичества и кражи владыка Никодим в толковании на 44 Апостольское правило объяснял строгость наказания для клириков за занятие ростовщичеством (извержение из сана): «Строгость наказания, налагаемого этим правилом, объясняется тем, что взимание процентов за занятые деньги считается в отношении духовных лиц равносильном краже и всякому другому незаконному приобретению»[18].

Вероятно, именно это обстоятельство восприятия святыми отцами ростовщичества как поступка, стоящего близко к краже, является одной из причин, почему в правилах ростовщичество называется «неправедной корыстью» (14 правило святителя Василия Великого) или «постыдной корыстью» (17 правило I Вселенского Собора).

Что же касается мирян, то, следуя логике канонов, для них ростовщичество не считается тяжким грехом, за который их следует отлучать от Церкви. К тому же, утверждение о духовной близости ростовщичества и уголовной кражи не отменяет того факта, что с канонико-правовой точки зрения это два разных деяния. Поэтому для мирян достаточными являются существующие библейские запреты, которые, как и прежде, сохраняют свое действие. В случае же нарушений этих запретов мирянами пути врачевания будут носить иной, не канонико-правовой характер.

Теперь осталось изложить воззрения святителей Василия Великого и Иоанна Златоуста на ростовщичество. Взгляд святителя Иоанна на него был уже достаточно ясно представлен в толковании притчи о талантах. Острием его обличений ростовщиков является мысль о том, что они наживают свое богатство на несчастьях других, не помогая людям, а, наоборот, разоряя: «Ничего, ничего нет постыднее и жестокосерднее, как брать рост здесь на земле. В самом деле, ростовщик обогащается на счет чужих бедствий, несчастье другого обращает себе в прибыль, требует платы за свое человеколюбие, и как бы боясь показаться немилосердым, под видом человеколюбия роет яму глубже; помогая, теснит нищего; подавая руку, толкает его; по-видимому, вводит в пристань, а в то же время подвергает крушению, как бы направляя на скалы, утесы и подводные камни»[19].

У святителя же Василия Великого есть специальная беседа на ростовщиков, в которой он дает развернутое обоснование запрета на занятие ростовщичеством.

Сначала можно подумать, что прославленный архиепископ Кесарии Каппадокийской Василий, как и святитель Иоанн Златоуст, в ростовщичестве осуждает только эксплуатацию ростовщиком затруднительного положения должника: «... крайне бесчеловечно, когда один, имея нужду в необходимом, просит в заем, чтобы поддержать жизнь, другому не довольствоваться возвращением данного в заем, но придумывать, как извлечь для себя из несчастий убогого доход и обогащение»[20]. Далее он риторически изображает, как человек, оказавшийся в нужде, на коленях и со слезами умоляет сребролюбца помочь ему: «Надлежало облегчить убожество человека; а ты (здесь и далее святитель Василий обращается к ростовщику — прим. автора) увеличиваешь нужду, стараясь отнять и последнее у неимущего»[21].

Обличая бесчеловечность ростовщика, святитель при этом дает понять, что тем самым он не запрещает вообще извлечение прибыли, но запрещает именно неправедное обогащение: «Скажи мне: денег ли и прибыли ищешь ты у бедного? Если бы он мог обогатить тебя, то чего бы стал просить у дверей твоих?»[22]. Итак, нельзя обогащаться на несчастье другого.

На этих обличениях святитель Василий не останавливается, продолжая порицать ростовщичество еще и как как средство приобретения предметов роскоши и удовлетворения женских прихотей. Здесь заемщик начинает жить не по своим средствам, приобретает лишние, ненужные предметы — и в итоге встречается с реальной опасностью разорения, если не сможет расплатиться с долгами[23].

Не приветствует святитель Василий и получение ссуд у ростовщиков на предпринимательские цели. Это видно по его возражению против мысли, будто подобные ссуды не разоряют, а обогащают заемщиков: «Но говорят, что многие через долги разбогатели: а я думаю, что больше было таких, которые дошли до петли»[24].

По мысли святителя Василия, со стороны должника процентный заем плох тем, что он забирает у человека свободу, порождает долговое рабство: «Согласись отказаться от всего, только не от свободы»[25]. Ссылаясь на книгу Притчей, он вообще не советует брать ссуды: «Пий воды от своих сосудов (Притч. 5:15), то есть рассчитывай свои средства, не ходи к чужим источникам, но из собственных своих каплей собирай для утешения в жизни. Есть у тебя медная посуда, одежды, пара волов, всякая утварь? Отдай это» (то есть, Святитель предлагает продать их, если возникнет нужда — прим. автора)[26].

Далее святой Василий осуждает уже и само по себе ростовщичество вне связи с эксплуатацией нужды должника, его разорения и лишения свободы. Он говорит, что ростовщик получает прибыль из того, что по своей природе неспособно само приносить прирост: «Земледелец, получив колос, не ищет опять под корнем семени; а ты и плоды берешь, и не прощаешь того, с чего получаешь рост. Ты без земли сеешь; не сеяв, жнешь»[27]. Святитель Василий высказывает здесь идею, общую для экономических представлений того времени в их христианском осмыслении — идею о том, что проценты есть неправедно заработанные деньги, деньги, полученные, по сути, из ничего, потому что золото неспособно к «рождению»[28].

Продолжая сравнивать растительный и животный мир с миром ссуд и процентов, святитель рассуждает, что семена дают плоды и животные взрослеют только с течением времени, а процент начинает расти сразу. Животные рождают, а потом перестают, а «деньги, получив начало скорого приумножения, до бесконечности более и более приращаются». «Все возрастающее, как скоро достигнет свойственной ему величины, перестает возрастать; но серебро лихоимцев во всякое время, по мере его продолжения, само возрастает»,[29] — заключает он.

Итак, по мысли святителя Василия, ростовщичество плохо тем, что оно противоестественно природе. Вообще мысль о том, что грехом как раз и является то, что противоестественно для человека, весьма часто встречается у святых отцов. Предпринимательство, ремесленничество, сельскохозяйственная деятельность, торговля — естественны, а взятие ссудного процента искусственно, поскольку оно не проистекает из природы денег.

И как бы произнося окончательный приговор ростовщичеству, святитель говорит: «Не объемлют от терния грозды, и от репия смоквы, и от роста — человеколюбия; всяко бо древо злое плоды злы творит» (Мф. 7:16-17)[30]. По мнению святителя, худое по своей сущности ростовщичество не может принести никому каких-либо добрых плодов.

Отвергая ростовщичество, святитель Василий призывает следовать во взаимных человеческих отношениях Священному Писанию. Почему, спрашивает он, Евангелие называет помощь ближнему займом (Лк. 6:35)? И отвечает, что это «заем, по великодаровитости Владыки, Который сам за него (то есть, за нищего — прим. автора) заплатит, и взяв малость через бедного, воздаст за то великим. Ибо милуяй нища взаим дает Богови (Притч. 19:17)»[31]. Общий же его совет такой: «Итак хотящаго заяти не отврати (Мф. 5:42), и сребра твоего в лихву не дай, чтобы, из Ветхого и Нового Завета научившись полезному, с благой надеждой отойти тебе ко Господу, и там получить лихву добрых дел, во Христе Иисусе Господе нашем, Которому слава и держава во веки веков»[32].


(с) чиатьь полностью:
http://www.bogoslov.ru/text/466194.html